Раны и болезни
Самая глубокая часть музейного маршрута – госпиталь. Над головой 17 метров сплошного камня – никакая бомба сюда не достанет. Именно по соображениям безопасности в этих штольнях и был развернут госпиталь. Правда, за покой пришлось платить холодом – температура здесь всего 6 градусов по Цельсию.
Вид операционной госпиталя и по сей день пугает.
Вид операционной госпиталя и по сей день пугает.
Над самодельным ржавым операционным столом, на котором тогда делали эти сложнейшие оперативные вмешательства, с потолка свешиваются длинные лохмотья тряпок – остатки полога из некогда белой ткани. Это и световой колпак-рефлектор (отражатель лучей, увеличивающий эффективность источника света) и защита вскрытых тел бойцов от постоянно сыплющейся сверху известковой крошки.
Операции делали при свете коптящего куска автомобильной покрышки. Анестезии не было, поэтому пациенту давали перед обширной операцией стакан самогона, который гнали из имеющегося сахара. Иногда удавалось раздобыть цигарку, папироску для мнимого успокоения.
И в таких условиях врачи умудрялись делать сложные операции при черепно-мозговых ранениях, на брюшной полости, раненом позвоночнике, ампутации конечностей. Лекарств крайне не хватало, всё приходилось делать на довольно примитивном уровне. Процент выздоравливающих был достаточно высок. С тех времен остались обломки медицинских шин, костылей, носилок.
Одна из местных легенд – это «санатории». Так солдаты называли световые колодцы – выходы на поверхность, под которыми ставили носилки с ранеными. Под землей холодно и сыро, а тут хоть какой-то согревающий лучик и глоточек свежего воздуха. Раненые старались не стонать от боли и не кашлять под такими колодцами, ведь чуткие немцы на всякий шум бросали внутрь гранаты, а лишать товарищей и себя «санаториев» никак нельзя – и таких то скромных радостей под землей почти и нет совсем.
В таких нечеловеческих условиях жизни даже у полностью здоровых людей развивался букет заболеваний, лечить которых было некому и нечем. Что уж говорить о тех, кто имел хронические недуги, которые здесь резко обострялись и реально сводили в могилы немалое число людей.
Ветераны каменоломен вспоминали, как осколками гранаты раздробило ногу политруку Исакову. У него началась гангрена. Нужна была срочная ампутация. Молодой военный врач из Одессы провёл операцию без наркоза. Выпив два стакана самогона и выкурив большую козью ножку крепкой махорки, Исаков впал в забытьё. Операция прошла благополучно, офицер остался жив. Через три недели он ходил на костылях на протезе, который смастерил для него кто-то из умельцев-сапёров среди раненных солдат и подбадривал их. Умер он гораздо позже – от голода…
В таких нечеловеческих условиях жизни даже у полностью здоровых людей развивался букет заболеваний, лечить которых было некому и нечем. Что уж говорить о тех, кто имел хронические недуги, которые здесь резко обострялись и реально сводили в могилы немалое число людей.
Ветераны каменоломен вспоминали, как осколками гранаты раздробило ногу политруку Исакову. У него началась гангрена. Нужна была срочная ампутация. Молодой военный врач из Одессы провёл операцию без наркоза. Выпив два стакана самогона и выкурив большую козью ножку крепкой махорки, Исаков впал в забытьё. Операция прошла благополучно, офицер остался жив. Через три недели он ходил на костылях на протезе, который смастерил для него кто-то из умельцев-сапёров среди раненных солдат и подбадривал их. Умер он гораздо позже – от голода…
